Почитаю за радость и честь рекомендовать для участие в национальном конкурсе «Золотая Психея» книгу «Жанна Марковна Глозман: ученый, педагог, человек» под ред. Н.Л. Карповой, Д.А. Леонтьева, А.Е. Соболевой (М.: Смысл, 2025).

На мой взгляд, это – книга-событие о человеке-событии (в кругу таких же личностей). Событие – способное, изменить наше профессиональное историко-психологическое сознание, основу того, что мы делаем. Для молодежи это и вовсе бесценно, она живет на этажах дома психологии, не чувствуя под собой фундамента, прежде всего, смыслового. Жанна Марковна Глозаман не только создавала его, но и сама была им. Она превращала научную школу в семью, научное общение – в дружбу. Нет ничего более «эффективного», в смысле адресованности научных идей друг другу, мышления друг для друга. А это и есть наука как форма культуры, творимой личностями, а не безадресная циркуляция научной информации внутри сообщества, которое все никак не сложится. С Жанной Марковной все складывалось.

Широкий читатель еще не знает, что ждет именно эту книгу. Участие и – уверен! – победа в нашем главном конкурсе тех, кто сделал нам этот чудесный подарок, - поспособствует этому. Это будет и очередная победа Жанны Марковны Глозман, школы Лурии, школы Выготского, самого Льва Семеновича в его Год.

доктор психологических наук,
профессор МИП и МГППУ,
заместитель главного редактора журнала
«Культурно-историческая психология»
В.Т. Кудрявцев

17.12.2025






Книга посвящена памяти выдающегося советского и российского нейропсихолога, почетного профессора МГУ имени Ломоносова Жанны Марковны Глозман. Своими воспоминаниями о ней делятся сотрудники Научно-исследовательского центра детской нейропсихологии им. А. Р. Лурия, зарубежные и российские коллеги-психологи, профессора, ученики и добрые друзья. Помимо биографии и автобиографии, в книгу включены полный текст ее докторской диссертации и предисловия к ряду знаковых книг, написанных Ж. М. Глозман лично или в соавторстве. В воспоминаниях о ней содержится много рассказов о ее увлекательных путешествиях, о дружбе с Л. Ф. Обуховой и просто о том, каким Человеком с большой буквы она была. Для психологов, студентов факультетов психологии и всех читателей, интересующихся историей отечественной психологии.





Предисловие. Карпова Н. Л., Леонтьев Д. А., Соболева А. Е. 7

Часть 1. Жанна Марковна Глозман: Личность и наука

Глозман Ж. М. Биография 11
Глозман Ж. М. Автобиография (из книги о родителях
«Нам судьба обязана счастьем») (В. А. Наумова) 14
Глозман Ж. М. Патология общения и личность. Диссертация в виде научного доклада на соискание ученой степени доктора психологических наук 21
Стенограмма защиты докторской диссертации (МГУ, 2000) 110
Предисловия к книгам:
Глозман Ж. М. Общение и здоровье личности. 141
Глозман Ж. М. Нейропсихологическое обследование:
качественная и количественная оценка данных. 145
Глозман Ж. М. Комплексная коррекция трудностей
обучения в школе. 147
Глозман Ж. М., Соболева А.Е. Нейропсихологическая диагностика детей школьного возраста. 151
Глозман Ж. М., Соболева А.Е., Титова А.Е. Нейропсихологическая диагностика
детей дошкольного возраста. 154

Часть 2. Жанна Марковна Глозман и научно‑исследовательский Центр детской нейропсихологии им. А.Р. Лурия

Соболева А.Е. Жанна Марковна Глозман: наука и жизнь в практике нейрокоррекционного центра для детей. 159
Емельянова Е.Н. Мне всегда везло на учителей… 166
Титова Ю.О. Моя Жанна Марковна 170
Фролова О.С. Жанна Марковна была «вечным двигателем». 173
Корепанова С. В. В память о Жанне Марковне 176
Заречная А.А. Жанна Марковна Глозман: научная школа и ученики 186
Троицкая Ж. Э. В Жанне Марковне не было гордыни… 190

Часть 3. Жанна Марковна Глозман и Школа Л. С. Выготского и А.Р. Лурия в разных странах

Соловьева Ю., Кинтанар Рохас Л., Кинтанар Соловьев М. (Мексика) Вспоминая Жанну Марковну Глозман: от благодарных коллег и друзей в Мексике (2002–2022) 197
Кинтино‑Айрес Х. (Португалия). Жанна Глозман: женщина, увлеченная наукой, искусством и любовью к людям и жизни. 204
Анауате К. (Бразилия). Особенная женщина — Жанна Глозман. 208
Немет Д. Дж. (СШа). Жанна Глозман, кандидат филологических, доктор психологических наук 212
Люцко Л. (испания). Жанна Марковна Глозман: талантливый человек с большим сердцем 214
Панхальска М. (Польша). Профессор Жанна Марковна Глозман, великий ученый и гуманист 215

Часть 4. Жанна Марковна Глозман и Людмила Филипповна Обухова

Глозман Ж. М. О Людмиле Филипповне Обуховой 229
Обухова О. Л. О дружбе Жанны Марковны Глозман
и Людмилы Филипповны Обуховой 232
Егорова М. А. Ж. М. Глозман и Л. Ф. Обухова —
наши современники: союз психологов-созидателей 236
Наумова В.А. Наследие оптимистов 239
Соболева А.Е. Жанна Марковна, Людмила Филипповна
и их ненаучная деятельность 245
Карпова Н Л. О высокой дружбе двух замечательных женщин 248
Николаева Е.И. Две женщины, влюбленные в познание 254

Часть 5. Вспоминая Жанну Марковну

Асмолов А. Г. Незаменимая: Ассоль романтической нейропсихологии (памяти Жанны Марковны Глозман) 259
Леонтьев Д.А. Эталон личности 264
Братусь Б. С. Памяти Жанны Марковны Глозман 265
Ахутина Т. В. Лаборатория нейропсихологии МГУ
и Жанна Марковна Глозман 267
Сизикова Т. Э. Просто о простом в Жанне Марковне Глозман 273
Пазына О.Е. Воспоминания о Жанне Марковне Глозман 276
Карпова Н.Л., Николаева Е.И., Поприк Ю. Б.
Нейропсихология в логопсихотерапии:
памяти Ж. М. Глозман 278
Кисельников А.А. Вспоминая Жанну Марковну Глозман 283
Чебурашкин‑Антипов Д.Н. О Жанне Марковне Глозман 285
Линник Л.Н. Ученый и путешественник 291
Шевченко И.А. «Плохой конец заранее отброшен. Он должен, должен, должен быть хорошим!» 294
Памяти Ж. М. Глозман — сайт психологической газеты (05.03.2022, www.psy.su) 298



Глозман Ж. М. Автобиография
(из книги о родителях «Нам судьба обязана счастьем: любовный роман в письмах и стихах», 2015)

Примечание: данная автобиография Жанны Марковны состав лена на основе ее воспоминаний об истории семьи, рассказанных в книге «Нам судьба обязана счастьем: любовный роман в письмах и стихах». Именно эту работу Ж. М. Глозман называла главным трудом своей жизни. Будучи уже в преклонном возрасте, она представила миру несколько сотен ежедневных писем переписки своих родителей предвоенного и военного времени — 1940–1943 годов. Публикация писем сопровождалась рассказом Жанны Марковны о семье и семейными фотографиями. О письмах любви своих родителей она говорила, что они писали друг другу в новогодние ночи, чтобы быть вместе, находясь за тысячи километров друг от друга. Они яростно ревновали и, если писем не было три дня, ужасно страдали. Они счи- тали дни разлуки и мечтали о победе над фашистами, которая ста- ла бы и их личным счастьем: счастьем встречи, счастьем превраще- ния «бумажной» любви в любовь реальную, счастьем прогулять- ся по любимой московской набережной втроем с дочкой, повести ее на елку, засыпать любимую жену цветами… (Подготовила текст по книге В. А. Наумова[i])

[i] «О чем эти письма? О жизни — на фронте и в тылу; о друзьях и родных … Но в первую очередь — о любви, любви всепоглощающей, ох‑ раняющей, романтичной и очень красивой. Все, что наполняло эти письма, — будь то поэтическое описание тех мест, где авторы ока‑ зывались, или жалобы на тяготы жизни в эвакуации — освящено кра‑ сотой их взаимного чувства» (Глозман, 2015, с. 4–5).

Кто они — авторы этих писем?

«Она — Рая Клейман <…>, чувствительная и романтичная поэтесса, эгоцентричная и кокетливая красавица, создательница и хранительница домашнего очага; моя мама. Он — Марк Файнбойм <…>, воплощение душевности, самозабвенной заботливости и альтруиз- ма, оптимист, из прекрасных бархатных глаз которого никогда не ис- чезала ласковая искорка; мой папа. Первое предложение папа сделал маме, когда ей было три года, а ему семь. Через пятнадцать лет они поженились. <…> Они прожили вместе 56 лет, вырастили трех де- тей, справили золотую свадьбу…» (там же, с. 6–8).

Место рождения моих родителей маленький районный центр Ананьев в Одесской области.

В родительской семье мамы родились четыре красавицы-дочки: Шлива (Александра), Мария (Маруся), Клара и Рая — моя мама, самая младшая. «По рассказам, годом ее рождения был 1922-й, а не 1921-й, но в метрике записали на год раньше, как тогда было принято, чтобы девочка могла раньше начать работать и выйти замуж. Эня родила ее во время погрома, когда они с мужем и старшими детьми бежали на телеге из Ананьева в Одессу, и мама появилась на свет на телеге, в селе Березовка. Тогда всю их большую семью приняли одесские родственники — семья тети Бети, двоюродной сестры мо- его папы. Потом они вернулись в Ананьев, а в 1933 году вновь пришлось бежать, уже от голода, — в Москву, где жили к тому времени старшие замужние дочки, Александра и Мария.

Муж Александры смог через военную комендатуру Москвы, где он работал, добиться для родителей жены разрешение на проживание в Москве и даже выхлопотал для них комнату в 7-м Ростовском переулке на Плющихе. Комната была в подвале, в квартире жили еще десять семей, но в то время получить в Москве даже такое жилье было великим счастьем. Рая окончила школу, потом педагогическое училище и начала работать в Главлите вместе со старшей сестрой Марусей и ее мужем Сеней» (там же, с. 16–17).

«Жизнь Раи в предвоенной Москве — это ожидание и предвкушение Любви. И как все изменилось с появлением Миши!» (имя Миша было домашним именем Марка) (там же, с. 19).

Мой папа Марк родился первенцем 1 мая 1918 года в семье Файнбоймов. Через два года на свет появился второй сын — Яков, а еще через пять третий — Борис. «В 1932 году семью постигла трагедия.

Был страшный голод. Государство изымало средства у «богачей». ГПУ пришло в дом Файнбоймов — ведь когда-то у них была бакалейная лавка, а кроме того, было известно, что им изредка приходили денежные переводы от родственников из-за границы. Гэпэушники потребовали от Иосифа (дедушка Ж. М. ) выдать золото. «Вот мое золото», — сказал он и вывел трех сыновей. Тогда, на глазах у детей, гэпэушники жестоко избили Иосифа, и на следующий день он скончался в больнице. Через четыре месяца умерла от горя Роня (бабушка Ж. М.). Младшие сыновья, Яков и Борис, были отправлены в Ананьевский детский дом, а 14-летний Марк уехал сначала к родственикам в Балту (Одесская область), а потом к тете Оле Разумной в Раменское (Московская область). Тетя устроила мальчика уче ником булочника, чтобы у него был хлеб в голодное время. Потом Марк стал работать на механическом заводе в Раменском, получил комнату от завода, привез туда Яшу, собирался забрать из детского дома и Борю, но началась война, и 16-летний Борис сбежал из дет - дома на фронт.

А Марк добился осуществления своей мечты — сразу же после приезда в Раменское он нашел свою Раю в Москве и 31 декабря 1939 года получил ее согласие выйти за него замуж. <…> Комнату в 7-м Ростовском поделили шкафом пополам. И у счастливой новой семьи появилось свое гнездышко (там же, с. 27). <…> Счастье продлилось меньше десяти месяцев. 18 октября 1940 года Марка призвали на действительную воинскую службу и отправили в Баку <…> откуда перед началом Великой Отечественной войны перевели в зенитные войска под Москвой; в них он прослужил до 1945 года» (там же, с. 28).

И начался их роман в письмах…

«С июня 1941 года по март 1945 года папа служил в действующей армии, был ефрейтором 178 зенитно-артиллерийского полка под Москвой, защищал Москву, был награжден Орденом Отечественной войны и многими медалями.

Мама 10 июля 1941 года была эвакуирована с шестимесячной дочкой в Башкирию; в эвакуации она работала литературным редактором районной газеты «Знамя Коммунизма»» (там же, с. 8).

«Возвращение в Москву было нелегким. Папа достал пропуск только для жены с дочкой, и бабушке пришлось прятаться под скамейками в вагоне. Несколько раз ее обнаруживали патрули и всех высаживали. Садились в следующий поезд, и так на перекладных добрались.

В Москве мы вернулись все в ту же комнату на 7-м Ростовском переулке на Плющихе. <…> Папа служил под Москвой, мог часто звонить и, бывая по делам в Москве, всегда забегал домой. Необходимость в переписке исчезла.

Меня отдали в детский сад, а мама начала работать редактором в Книжной палате, но проработала там чуть больше года. Папа часто приходил к ней на работу и не мог не видеть, что его красавица-жена — всегда в окружении коллег, в основном мужчин, оказывающих ей явные знаки внимания; после нескольких скандалов он потребовал, чтобы мама ушла с работы. Ей пришлось согласиться, тем более что 27 октября 1945 года родилась вторая дочка — Мариночка. Помню, как я ждала маму из роддома, — мне было обещано, что ма- ма принесет мне большую живую куклу. «Куклу» принесли, поло- жили на бабушкину кровать, я потянулась ее взять — и тут меня рез- ко одернули и запретили к ней даже прикасаться. Это была первая большая обида в моей жизни.

Мариночка была очень слабенькой и болезненной девочкой, и мама прилагала титанические усилия к ее оздоровлению. Я по мере сил ей помогала. Помню, как в пять лет меня оставили с десятимесячной Мариночкой. Ее кроватку обложили на всякий случай подушками. Мне была дана инструкция забавлять ребенка, но ни в коем случае не вытаскивать ее из кроватки. И вдруг она начала плакать, и никакие мои усилия ее отвлечь не помогали. Когда пришла мама (я думаю, она уходила ненадолго, но мне это показалось вечностью), я ее встретила рыданьями: «Ребенок умирает, а тебя нет!» Мама быстро переодела сестренку, и она сразу успокоилась. А в восемь лет мне уже доверяли поехать с трехлетней Мариночкой на трамвае или метро в гости к тете Шуре (сестра мамы — Александра) на Новокузнецкую. Никогда не забуду, как было приятно посидеть на мрамор- ной скамейке на этой станции.

К тому времени мы уже переехали из подвала на Плющихе на Павелецкую: родители с нами — в комнату в квартире, где кроме нас, жили только две семьи, а бабушка — в крошечную комнатку в соседнем подъезде. Теперь мы жили на втором этаже. У нас была узкая как пенал 14-метровая комната возле кухни, но при ней была пятиметровая ниша. В проеме повесили занавеску, и темная кладовка превратилась в отдельную «спальню» родителей. Там, на Павелецкой, я, а потом и Марина, пошли в школу. В эту же комнату в 1947 году, после демобилизации, приехал папин брат Борис, он год жил с нами, до своей женитьбы. <…>

Кроме моей и Мариночкиной кроватей в нашей комнате стояло старинное пианино, и ко мне стала приходить учительница музыки, а в старших классах еще и учитель французского языка. Сей- час этот джентльменский набор из языков и музыки в воспитании детей никого не удивляет, а тогда это было редкостью… <…> Летом семья всегда жила на даче, где под березой стоял сделанный папой длинный стол, за которым собирались все родственники, иногда до 20 человек, на воскресный обед с варениками с вишней из нашего сада. Это блюдо у мамы было настоящим произведением кулинарного искусства» (там же, с. 435- 439).

«Мама сумела серией обменов превратить нашу комнату в коммуналке в прекрасную квартиру на Кутузовском проспекте. В доме часто собирались гости. <…> (там же, с. 451). «В 1954 году родился Игорь — долгожданный сын, о котором папа так мечтал. Не было предела его счастью и гордости: единственный мальчик среди детей всех родственников» (там же, с. 440).

«После школы я окончила сначала Институт иностранных языков, потом факультет психологии МГУ, защитила кандидатскую, потом докторскую диссертацию, стала профессором, научным руководителем НИЦ нейропсихологии им. А. Р. Лурия. В 1960 году я вышла замуж за Наума Глозмана, с которым счастливо прожила почти 50 лет. В 1962 году у нас родился сын Леонид. Леня окончил МВТУ им. Баумана, сейчас живет в Израиле, работает инженером. В 1996 году родился мой единственный дорогой внук Натан, с 2014 года солдат армии обороны Израиля» (там же, с. 442–443).

«Игорь окончил факультет психологии МГУ, но главным в его жизни были и остаются шахматы. Игорю было пять лет, когда Наум, мой муж, научил его играть в шахматы, и это быстро превратилось в страсть. <…> В 1971 году Игорь стал чемпионом Москвы среди юношей, а в 1999 — мастером спорта по шахматам. <…> Унаследовав от мамы поэтический дар, Игорь опубликовал три книги своих стихов, а также участвовал во многих поэтических сборниках. <…> Игорь женился на Наташе Черновой, взял ее фамилию; у них родилось двое детей. <…> Сейчас у Игоря уже пятеро внуков» (там же, с. 447- 450).

«Жизнь Мариночки складывалась тяжело: два неудачных замужества, потеря ребенка… Она ушла в науку, защитила прекрасную диссертацию по противораковым антибиотикам, нежно заботилась о всех членах семьи, очень любила моего сына Леню, и он всегда был очень близок с ней. <…> Мариночке еще не было 47 лет, когда 4 июля 1992 года, в Израиле, она умерла на руках у мамы и папы от рака» (там же, с. 445 — 447).

«В Израиле после смерти Мариночки папа много занимался работой в Совете ветеранов, приобрел много друзей, а мама обустроила новое красивое гнездо в квартире в Беер-Шеве. <…> Папа поддерживал связь со своими фронтовыми товарищами, ежегодно бывал на встречах ветеранов у Белорусского вокзала. В мае 1995 года папа приехал в Москву на празднование 50-летия Победы. Встречая его на аэродроме, я поразилась тому, как он изменился за несколько прошедших со времени нашей последней встречи месяцев, как он осунулся и ослабел. Папа мужественно боролся с болезнью, стараясь, как всю свою жизнь, не обременять близких. 13 июля 1995 года я закрыла ему глаза. Он менее трех лет прожил в Израиле, но огромное число жителей Беер-Шевы провожали его в последний путь. Мама пережила папу на девять лет, дожила до первого правнука и до радости показывать ему фотографии наших предков; она удивлялась, что пятилетний Натан проявлял к этому такой интерес. Она умерла 6 июня 2004 года и похоронена в Беер-Шеве рядом с Мариночкой и Марком, на том кладбище, которое ей так нравилось <…>

С 2007 года там же покоится и прах моего мужа Наума Глозмана, там же обрету покой и я (там же, с. 453–457). (Эту последнюю волю Жанны Марковны исполнил ее сын Леонид.)

Литература

Глозман Ж. М. Нам судьба обязана счастьем: любовный роман в письмах и стихах. М.: Смысл, 2015.



Заказать книги ведущего российского психологического издательства «Смысл» можно через сервисы Лабиринт, Литрес, Ozon, Flip, где представлена их наиболее полная подборка, а также по электронной почте pskniga@yandex.ru

---

На развитие сайта
​