Тайна, которую так долго скрывали от нас ученые

Тридцатилетнее изучение психологии человека привело меня всего лишь к одному, ошеломляюще банальному, выводу: единственная проблема (загадка, тайна), над которой бьется моя почтенная наука, – это проблема человеческой любви.

Предчувствую сопротивление. Со стороны коллег-психологов кто-то, возможно, скажет: правомерно ли так урезать поле проблем психологии? И неискушенные засомневаются: любовь важна, никто не спорит, но не ей же единой жив человек. Человек не только любит, он познает, действует. И потом, сфера его переживаний не ограничивается одной любовью. . . 

Что ж, судите сами.

Первые шаги ребенка. Вы никогда не задумывались, ради чего, ради кого он делает их? Любящие мама, папа, бабушка, дедушка простирают к нему руки и зовут. И он через страх и плач, героически преодолевая себя, падая, хватаясь за предметы, чтобы вновь встать, идет на этот зов. На зов любви.

Первое знакомство с окружающим миром. В детской психологии достоверно установлен факт: для младенца любая вещь – погремушка, соска – существует, покуда находится в руках мамы или другого близкого взрослого человека. Стоит выронить или отложить вещь, ребенок ее уже не видит, забывает. Надо сказать, что она становится для него существующей и в его собственных ручонках. Но именно потому, что в них ее вкладывают, помогают зажать в кулачок теплые мамины руки.  

Конечно, в итоге ребенок начинает познавать мир как он есть, вне маминых и своих собственных рук. Но только после того, как мир уже побывал в этих руках.

Принято противопоставлять страсть и рациональное познание. Но это очень недальновидно, что прекрасно понимали и Платон, и Спиноза, и Выготский. Хрестоматийная истина: познание начинается с безусловного и бескорыстного стремления узнать, то есть – с «любви к познанию». И если изначально это стремление вытесняет прагматический интерес, тогда полноценное познание, предполагающее видение мира не только через утилитарные очки, но и попросту становится невозможным.

Что нас толкает к построению целостной картины мира, если в нашем непосредственном «хозяйственном ведении» всегда находится лишь какая-то микронная его частица, а всем прочим мы никогда не воспользуемся? Ответ по Эйнштейну: «Святая любознательность». А первотолчок ее – любовь.

Искусство и есть эмоция, подаренная одним человеком всему человечеству

Пушкин, «Я помню чудное мгновенье…». Это интимное, только двоим принадлежащее мгновение. Но автор, пишущий эти строки, уже знаменитый поэт. И он, конечно, знает, что «не продается вдохновенье, но можно рукопись продать». Уже в момент своей сокровенной адресации он допускает, что строчки, продиктованные сердцем, когда-нибудь наберет наборщик, совершенно чужой человек, их прочитают совершенно чужие люди. И прочитали. Представители разных эпох и даже народов, на языки которых эти строчки переведены. Прочитали многие-многие женщины, которые восприняли их как обращение к своим чувствам, о коих Пушкин и не подозревал. Искусство и есть эмоция, подаренная одним человеком всему человечеству. . . но это и дар каждого влюбленного, любящего.

Да, «прошла любовь, явилась муза». Муза ведь не конкретная дамская персона. И все-таки муза – шлейф реальной женщины, одной-единственной, а не собирательной. Одной, потому что вдохновляет на любовь вполне конкретный человек.

Я не исключаю, что для кого-то открываю Америку, но утверждаю: любовь является смыслообразующей, несущей конструкцией нашего внутреннего мира. Все остальное – вторичные, производные надстройки. Стоит своевременно не возвести или разрушить эту конструкцию – рассыпается и сам внутренний мир.

Прагматики, к барьеру!

Нет любви – и наши представления о мире не выдерживают поверки реалиями. Вот аргументы.

Вначале все на обезьяну грешили. Дескать, расплачиваемся своим человеческим существованием за грехи ее обезьяньи. Потом неунывающие эволюционисты нашли человеку новых родственников. То лемуров, а то и позднемеловых мышек. В Мертвом море был обнаружен микроорганизм, который по своему белковому составу идентичен человеческому глазу. Днем это одноклеточное око всплывает из глубин к поверхности воды, но не для того, чтобы полюбоваться щедрым ближневосточным солнцем. Для того, чтобы заполучить от светила необходимую для жизни дозу энергии, которую к ночи эта бактерия отправляется перерабатывать обратно в глубины. Совершать там таинство хемосинтеза.

Когда открыли ДНК, родственников обнаружилось еще больше. Правда, выявилась и несостыковка с высшими приматами: оказалось, что в структуре ДНК обезьян и человека имеется около полусотни отличий, в том числе достаточно принципиальных. То есть человек создан не совсем по образу и подобию обезьяны. Хорошо, но зато, видимо, в порядке компенсации в число наших генетических собратьев вошли свиньи, ДНК которых позволяет использовать их в качестве идеального поставщика донорских органов!

Впрочем, главное открытие ждало впереди. В 2006-м, опять-таки в морских глубинах, выловили червя, генетический код которого разве что не воссоздает один в один генетический код человека!

Я ничего не хочу сказать. Против генетики не пойдешь. Свинья так свинья, червь так червь. Родственники так родственники. Принимаю и не стесняюсь. И с детства люблю эти строчки Маршака:

Человек – хоть будь он трижды гением –
Остается мыслящим растением.
С ним в родстве деревья и трава.
Не стыдитесь этого родства.
Вам даны до вашего рождения
Сила, стойкость, жизненность растения.

Все живое едино внутри себя. И не только живое – все сущее. Даже Божий дар и яичница. А для кого-то яичница и впрямь Божий дар.

Что человеку до птицы?

Но давайте поймем и другое. Мой учитель Василий Васильевич Давыдов как-то сказал: «Может, кто-то и произошел от обезьяны, но я – точно от человека. Я своих родителей помню». Известный психолог Артур Петровский приводил слова своего старшего коллеги Константина Платонова: заведомое отличие человека от животных в том, что он знает бабушек и дедушек.

Эволюционисты, биологи – те вообще мыслят глобально: человеческий организм обладает «памятью» обо всех своих предшествующих «реинкарнациях» в материале живого: от приматов до бактерий. Эта длинная (не путать с долговременной) «память» по-своему воссоздает единство живого, но особой избирательностью, увы, не отличается. Слепо доверяясь ее показаниям, можно прийти к выводу, что между амебой и Эйнштейном никакой существенной разницы нет (об этом – Карл Поппер). А память, которую имеют в виду психологи, намного короче (не путать с кратковременной памятью). Но именно она позволяет человеку связать мир в себе в некое целое. Именно благодаря ей человек становится по-настоящему родственен всему живому и неживому.

Ведь, расставаясь раз и навсегда с материнским лоном, он не попадает в абстрактную внешнюю среду, состоящую из ничего не значащих вещей и явлений. Эту среду с заботой и любовью создают для него близкие и родные люди в пространстве детской. Потом – всего дома. А позже приходят другие люди, через которых он открывает куда более широкий и далекий мир.

Что человеку до птиц? Ничего – если они не напоминают ему об эмоциональной связи со значимым человеком. С другими людьми, в пределе – со всем человечеством.

Из детства мы выносим не только воспоминания о веселых попугайчиках, но и о том, как в погожий весенний день выбирали их с мамой в зоомагазине, а вечером дома с папой учили разговаривать. Это было так замечательно! Как и соловьиная трель в парке, которая так волновала мое сердце, потому что рядом сидела Она. Как и полет чайки Джонатан Ливинстон, в котором я узрел образ собственной свободы.

Что человеку – птица? Что ему – Гекуба? Что он – Гекубе? Что ему – Мир? «Степень родства» во всех случаях подсказывает не длинная, но лишенная осмысленности, «природная», эволюционно-генетическая память, а та самая, короткая, – истинно человеческая. Память обо всем мире.

Человеческое, чисто человеческое

В заключение еще пара иллюстраций к различию «природной» и «человеческой» памяти. И не только памяти.

Всем известна та ревностность, которую в материнстве проявляют лосихи. Не приведи Бог встретить лосиху с детенышем в лесу. Любое неловкое телодвижение может быть расценено мамой как потенциальная угроза для детеныша. И тогда останется лишь уповать на судьбу или на умение лазить по деревьям. Но зоо­психолог Юрий Курочкин провел опыты: лосенка подбрасывали лосихе не на ее территории. Так вот, в «чужом» месте лосиха не узнавала собственного детеныша, более того – пыталась забить его ногами.

И вот сюжет рассказа Рэя Бредбери «Голубая пирамидка». В далеком будущем роды принимает специальная родильная машина. Но однажды машина дала осечку: отправила новорожденного в иное измерение. В итоге в «родном» измерении он принял вид голубой пирамидки. Родители впали в смятение: существо, имеющее такой образ, не может жить в нашем мире. Но специалисты сказали, что в другом измерении голубая пирамидка имеет вид обычного человеческого ребенка. В этом можно удостовериться, перенесясь при помощи техники в то измерение. Правда, вернуться оттуда будет уже невозможно. То есть они навсегда останутся там со своим ребенком. А в этом мире приобретут образ голубых пирамидок.

И все мы помним финал: на лужайке около дома две большие голубые пирамидки заботливо выгуливают третью, маленькую.

.  . .Любить, идти на зов любви – мое сердечное и ответственное пожелание всем читателям газеты «Первое сентября» в новом, 2011 году!

Первое сентября. 2011. № 1